– А у меня все свое, – улыбнулся сталкер.

Вышли они уже из другого подъезда – вполне обычного, с треугольной крышей и ядовито-зеленой лавочкой у входа. До камионеты дошли в молчании. Ворон шел налегке, но не слишком быстро. Выглядел он задумчивым. Денис тащил на собственных плечах все полученное от научника снаряжение и даже больше – в последний момент тот все же впихнул ему коробочку с иголкой. Весила последняя модель новейшего электронного пистолета АПЛОТ немного.

– Идти вроде недалеко, но именно в районе Варшавского шоссе слишком сильны электромагнитные излучения, – произнес сталкер, закрывая свою дверь и запуская мотор. – Сканеры и электроника сбоят и выходят из строя. Так что мне будет необходима твоя помощь как воздух, Дин.

Денис вздрогнул, услышав старое и почти забытое обращение.

– Моего лучшего друга и однокашника звали Денис Довбенко, его мать была румынкой и сокращенно называла его Диня. Ну а я – Дин, соответственно, – пояснил Ворон. – Для меня такое сокращение имени более привычно, чем американизированное Дэн.

– А что случилось с вашим другом? – спросил Денис.

– Не вернулся. Еще из той, первой Зоны.

– Погиб?

– Лучше, если б погиб. – Лицо сталкера превратилось в непроницаемую маску, только потемневшие глаза жили на нем. Ворон смотрел прямо на дорогу и делал вид, будто крайне заинтересован абсолютно прямым и пустым шоссе, по которому они ехали.

– Простите… – Денис не чувствовал себя виноватым, но ощутил непреодолимую потребность извиниться. И он снова назвал сталкера на «вы», напрочь забыв об уговоре. Ворон, впрочем, и не заметил этого.

– Чернобыльская Зона уже не первый год успешно порабощает людей. Воздействует она на них. Через психику воздействует. Только не спрашивай, как именно, я в отличие от стариков-первопроходцев не хочу и не буду считать эту пакость разумным существом. Потому что если она разумна, то рано или поздно нам придет конец.

– Этот ваш друг стал пленником Зоны?..

– Ты нашел чертовски правильное слово. Пленник. Только не осознающий своей неволи, наоборот, безмерно счастливый. Ни ответственности, ни проблем, ни привязанности, ни… – Он покачал головой.

– Это не жизнь, – убежденно сказал Денис.

– Думаешь?..

– Уверен! Я и представить не могу, как можно… ну, например, жить, не читая книг или… – он покраснел, но продолжил, – не писать стихов. Будь у меня свободное время, я рисовать начал бы.

Сталкер усмехнулся и покачал головой:

– Не у всех так. Бывает и иначе.

– Наверное…

– Я так и не успел вернуть его.

– Зато нашли меня… – неуверенно начал Дэн.

– Не пристрелил при первой же возможности, ты хотел сказать?

Денис кивнул, потом сообразил, что сталкер мог не обратить внимания на движение, и сказал:

– Да.

– Смешно, – бросил мужчина. – Одного потерял, второго вывел. Вот только обмен неравносильный какой-то. Впрочем, посмотрим.

Вряд ли он хотел уязвить, но получилось именно так.

– Я сделаю все, что от меня требуется, – пообещал Денис, стиснув зубы.

– Не сомневаюсь. Потому что, насколько неприспособленными для жизни в Периметре ни являются эти люди, а довести их мы обязаны. Московская Зона молода и непредсказуема. Но мне не нравится, что в ней появились эмионики и «Морфеи». Это неправильно. Они не старая добрая радиация, с которой плохо, но можно жить. Это воздействие на уровне психики. И если данный профессор от психиатрии или псевдо– ученые сумеют разобраться, как этому противостоять, я первый им поклонюсь. Прямо до земли.

Глава 7

– Идем непосредственно по шоссе. – Сталкер сидел прямо на полу возле расстеленной на тонком бежевом паласе карты Москвы. Размер у нее был такой, что на столе попросту не уместился бы. Зато теперь удавалось во всех подробностях рассмотреть само шоссе и примыкающие к нему районы.

Денис развалился в глубоком кресле с деревянными подлокотниками, наслаждаясь теплом самого настоящего камина. Тот был небольшой, выполненный в старинном стиле. На каминной полке стояли в ряд оловянные солдатики в синих и красных мундирах. Двое сидели на конях с саблями наголо. На стене висели картины с изображением охоты, а на противоположной, глухой, алое полотно с коллекцией старинных пистолетов и кинжалов.

По всему выходило, что сталкер весьма обеспеченный человек, способный позволить себе роскошь, а не просто приличное выживание. Впрочем, это и так было ясно – одна камионета чего стоила, даже не учитывая того, что бронированное стекло в ней занимала «витринка».

Дом сталкера находился в Серпуховском районе. Раньше в непосредственной близости, а теперь – в черте города Пущино, когда-то маленького, а теперь разросшегося вширь и в длину настолько, что мало отличался от Серпухова. Когда в Москве выросла Зона, те, кто спасся из столицы, прихватив с собой хоть какие-то сбережения, осели здесь. Двухэтажный особняк Ветровых стоял еще со времен Союза и уже тогда считался небедным.

«К этой крепости не подкрадется даже Зона, – пошутил Ворон, указывая на виднеющееся вдалеке русло реки. – Как мы знаем из сказок, нечисть текущую воду не любит. Ну, да тебе это известно лучше, чем мне, не так ли?»

Участок в пятьдесят соток огибала толстая кирпичная стена в три человеческих роста с битыми бутылками наверху. Железные ворота, специально усиленные, не уступили бы и таранной атаке какого-нибудь джипа. Все окна дома были защищены решетками, и не снаружи, как делают большинство дачников, а внутри. Дверь, кстати, тоже была железной с сейфовым замком.

Зато в доме было действительно уютно, обстановка отражала безупречный вкус хозяина. Невероятное количество коллекционного оружия и ни одной статуэтки или мягкой игрушки – пожалуй, нашлось бы мало женщин, способных выносить подобное.

– Войдем там, где Варшавка перетекает в Симферопольское. – Ворон пошарил рукой, не глядя сцапал пивную банку, которую опустошил пять минут назад, и водрузил на карту. – КПП, – прокомментировал он свои действия. – Причем вполне официальный. С автоматчиками, собаками и электроникой всех мастей. К слову, если нам придется спешно уносить ноги из Зоны, бежать нужно к нему.

Денис нахмурился. Он, как и любой клановец, не слишком доверял властям, а церберам, охранявшим официальные входы в Зону, – тем более.

– Ты знаешь, что означает SOS на море? – спросил сталкер.

– Спасите наши души.

– Верно. При этом позывном любое судно обязано прийти на помощь пострадавшим. И безразлично, какой они национальности, вероисповедания или достатка. Сначала спасти, потом уже разбираться: кто, почему и откуда. – Ворон повертел головой в поисках доступных предметов. – Еще банку подай. И себе возьми заодно.

Дэн встал и направился к столу. Взял пару карандашей и ручку – чтобы дважды не ходить – и непочатые банки пива – себе и сталкеру.

– Благодарю. – Ворон взял и то, и другое. Письменные принадлежности отложил в сторону, а банку открыл, щелкнув ключом. – Так вот. Станции КПП – это такие вот суда, услышавшие позывной. Возможно, в этой стране и каждый друг другу волк, но главный враг все же Зона. И уж поверь, никто ей просто так сожрать тебя не даст. Если будет возможность, помогут, а выяснять, кто ты и какого рожна сунулся в Москву, начнут после.

Дэн пожал плечами, но к сведению принял. Специально оборудованные входы на территорию Зоны были и всем прекрасно известны. Власти не стали оригинальничать и установили КПП на выходе главных трасс по всему МКАДу – там же, где когда-то устанавливали пункты ДПС.

Он открыл пиво и глотнул терпкого с ароматом ржаной кислинки напитка. Сталкер предпочитал темное, а значит, иного и Денису не полагалось. Впрочем, другого и не хотелось. Пиво было вкусным.

– Не уходи, – то ли попросил, то ли приказал Ворон, – еще насидишься.

Дэн присел на корточки возле карты.

– Значит, входим мы здесь. – Сталкер указал на банку. – Потом, – положил зеленый карандаш справа от шоссе, – двигаемся по прямой до самого здания. – Его обозначила недопитая банка. – Там – ночевка. С утра – выход. – Слева от шоссе лег синий карандаш. Ручку сталкер взял, но, не найдя ей лучшего применения, просто вертел между пальцев.